Глава Минобразования Латвии: Изгнание русского языка из школы не планируется

В прошлую пятницу, в прямом эфире, в гостях у ведущей программы Латвийского радио «Действующие лица» Валентины Артеменко встретились министр образования и науки Латвии Роланд Брокс (Союз зеленых и крестьян) и два журналиста не чуждые системы образования — доктор географических наук Юрис Пайдерс и магистр истории и педагогики Александр Малнач. Разговор с министром образования и науки начался с обсуждения недавнего решения правительства отложить на год введение в программу первого класса изучения английского языка с целью сэкономить около одного миллиона евро. ИА REGNUM приводит интервью с незначительными сокращениями.

«С точки зрения педагогов, обучение иностранному языку с первого класса очень важно, поскольку это помогает его лучшему освоению. И деньги, которые мы планировали потратить на эти цели были найдены за счет экономии внутри системы и мы бы не хотели, чтобы их изъяли из системы образования», — пожаловался министр.

Юрис Пайдерс: Дети, выходя из школы и свой родной — латышский язык — знают очень плохо, а вы говорите английский с первого класса. Может быть, стоит больше уделять внимания изучению родного языка?

Роландс Брокс: Конечно, латышскому языку надо уделять повышенное внимание, но английский с первого класса уже существует как факультативный предмет и, по статистике министерства образования, его выбирают более 90% родителей. То есть, общество готово к тому, чтобы дети изучали английский с первого класса.

Валентина Артеменко: А вы согласны с тем, что выпускники школ не знают латышского языка?

Р.Б.: Единственные объективные данные, которые имеются в нашем распоряжении, это результаты централизованных экзаменов, а они не показывают какого-то ухудшения знаний латышского языка.

А.М.: Для Вас результаты экзаменов истина в последней инстанции? Вы не отслеживаете разницу между реальными знаниями выпускников школ и показываемыми на экзаменах?

Р.Б.: Другого средства измерения, кроме централизованных экзаменов, в нашем распоряжении на данный момент нет.

Ю.П.: Критерием здесь может служить мнение работодателей, которых интересуют не атестаты тех, кто приходят к ним на работу, а их реальные знания. У меня в группе из 30 магистров-природоведов при решении одной проблемы нужно было применить определенный интеграл, и выяснилось, что сколько-нибудь общее представление о том, что такое интеграл имела одна девушка, которая заканчивала школу в Германии. Мне кажется, что теперешнее поколение совершенно неконкурентоспособно в науке, поскольку они не знают элементарных вещей и большинству из них в науке делать нечего. Кого мы готовим в средней школе?

Р.Б.: Вопрос содержания образования — предмет дискуссий. Но я не согласен с тем, что наши выпускники ничего не знают. Вчера премьер-министр награждал дипломами победителей международных олимпиад по всем предметам: математике, физике, информатике, биологии… И те наши дети, которые по программе обмена учатся в школах на Западе, говорят, что в наших школах требования выше, и что на Западе учиться легче.

В.А.: Некоторые латвийские политики считают, что нужно отказаться от образования на русском языке. Как вы на это смотрите?

Р.Б.: В Латвии существует так называемое билингвальное образование, и, судя по результатам экзаменов, внедрение билингвизма в латвийских школах с русским языком обучения продвигается успешно. На этой неделе в Латвии побывал верховный комиссар ОБСЕ по вопросам национальных меньшинств Кнут Воллебек, который тоже дал положительную оценку нашему билингвальному образованию. Думаю, нет смысла менять систему, которая хорошо работает. Во-вторых, прежде чем говорить о каких-либо реформах в системе образования, прежде чем говорить о переводе всех школ на латышский язык обучения, надо посмотреть готовы ли учителя, готова ли программа, сколько все это будет стоить и что думают специалисты по этому поводу, переговорить с ними. Насколько мне известно, этого не было и такая реформа не даст хорошего результата.

А.М.: В будущем, как вы считаете, это все-таки возможно?

Р.Б.: Я думаю, ножно продолжать реформу билингвального обучения.

А.М.: Упомянутый вами г-н Воллебек назвал латвийскую модель двуязычия в системе образования примером для подражания, а между тем в Латвии не готовят учителей-предметников, которые могли бы работать в рамках этой модели в школах с русским языком обучения. Таким образом, через несколько лет эта модель прекратит существование сама собой. Почему не решается эта проблема и почему Латвия не готовит преподавателей для русских школ?

Р.Б.: Я не думаю, что преподавателей не готовят. Вопрос в их количестве. Вопрос в том, хотят ли студенты выбирать эти профессии?

Ю.П.: Я не в восторге от этой системы. Государственным вузам в Латвии запрещено обучать на русском языке. Такая норма в свое время была принята при жестком лоббировании со стороны частных вузов. Сейчас мы могли бы осуществлять экспорт образования в тех областях науки, в которых мы сильны -биологии, химии, физике, математике, медицине. Но существует запрет на обучения в вузах на русском языке. Это специально так сделали, чтобы НЕ экспортировать? Не считаете ли вы что надо менять эту систему?

Р.Б.: С марта 2010 года государственные вузы могут обучать студентов на любом официальном языке Евросоюза , а не только на латышском языке, как это было раньше. Вы упомянули медицину. Так вот, в Университете им. П.Страдыня — бывшая медицинская академия — 95% иностранных студентов-медиков приехали из трех стран: Германии, Швеции и Дании.

Ю.П.: Но почему сохранился запрет на образование на русском языке, когда мы могли бы экспортировать его в Казахстан, Россию, Украину, Белоруссию…

Р.Б.:… Азербайджан. Я встречался с послом Азербайджана в Латвии и тот сказал, что его страна более заинтересована в том, чтобы азербайджанские студенты учились в вузах Латвии на английском языке.

Ю.П.: Судя по тому, какие демографические процессы происходят в Латвии, через три-четыре года в наших школах будет наполовину меньше детей, чем в 2000 году. Понадобится наполовину меньше учителей и наполовину меньше зданий. А ведь в некоторых регионах число детей сократится еще больше, чем в среднем по стране. Когда наши западные кредиторы требуют от нас проведения структурных реформ, то они говорят: «Надо не закрывать школы, а делать их маленькими». Что вы думаете?

Р.Б.: По нашим данным, через три года число учащихся в средней школе снизится на 25% от уровня 2011 года. С 2009 года проводится реорганизация и закрытие школ. Реформа продвигается. Мы ввели принцип «деньги следуют за учеником» — больше денег идет в те школы, где учится больше детей. Дальше начинается компетенция самоуправлений: именно муниципалитеты определяют конфигурацию школьной сети. Министерство образования только согласовывает готовые решения самоуправления. Мы предлагаем местным властям идти по пути создания многофункциональных образовательных центров: чтобы школы не пустовали, в них могут обучаться взрослые, могут проводиться различные курсы для населения и т.д.

Ю.П.: Но нередко самоуправления не закрывают полупустую школу, чтобы не пересматривать тариф на тепло в сторону повышения и не перекладывать его на население…

А.М.: Меня как раз пугает другая тенденция, когда столичное самоуправление одну за другой уничтожает школы, которые могди бы продолжать работать…

В.А.: Ну, это ваши заботы, а у нас в гостях министр и у нас есть к нему вопросы…

А.М.: Так в том то и вопрос, почему руководство отрасли вместо того, чтобы повышать качество обучения в школах, которые считаются как бы плохими и якобы из-за этого теряют детей, предпочитает их закрывать, т.е. лечит головную боль путем отсечения головы.

Р.Б.: На работу любой школы надо смотреть с нескольких сторон. Самое главное — это качество образования, за которое в школе отвечает директор. Не только министерство отвечает за это, но и те люди, которые работают в школе. Во-вторых, имеет значение, насколько эта школа наполнена. И, в-третьих, надо смотреть с экономической точки зрения. Если рядом, в ста метрах друг от друга, находятся две полуполные школы, то я не вижу логики в том, чтобы их содержать.

Ю.П.: Но та волна сокращения числа детей, которая накроет школу через три-четыре года, несколько позже докатится и до вузов. Что планирует министерство на этот случай?

Р.Б.: Единственное, что позволит вузам продолжить работу — это экспорт высшего образования, интернационализация высшей школы. С помощью еврофондов мы сможем пересмотреть программы высшего образования и сможем переподготовить в соответствии с ними преподавателей, чтобы те могли учить студентов на официальных языках Евросоюза. Это единственная мера, которая должна проводиться уже сегодня…

Ю.П.: Но тогда опять возникает вопрос: почему в госвузах Латвии запрещен русский язык, когда старое поколение преподавателей еще может осуществлять на нем экспорт образования? Это политическое решение? Р.Б.: До сих пор это было политическое решение. И когда этот вопрос снова был поднят в Сейме прошлого созыва, то парламент решил, что русский язык в госвузах допустим только при обучении по программам филологии.

Ю.П.: А вы логику такого решения можете объяснить?

В.А.: Однако, радиослушателей интересуют более конкретные вещи. Что будет с маленькими школами в условиях системы «деньги идут за учеником»? Они останутся без финансирования и погибнут?

Р.Б.: Сам принцип правильный и он останется, но мы работаем над усовершенствованием этой формулы. Часть школ в процессе оптимизации школьной сети уже закрылась и нужно посмотреть что мы имеем на сегодняшний день, прежде чем двигаться дальше. Мы не можем забывать о социальной функции школы, особенно в сельской местности. Министерство распределяет финансы по самоуправлениям в соответствии с числом учащихся на его территории, а дальше местные власти перераспределяют средства по школам. Насколько я знаю, во многих местах самоуправления недоплачивают большим школам для того, чтобы содержать маленькие. Школы действительно выполняют социальную функцию, но будем честными до конца — деньги на социальные функции должны даваться отдельно от тех средств, что дает министерство образования. За два года бюджет министерства снижен на 260 млн. латов (364 млн. евро) и система образования уже не может тянуть социальную функцию.

В.А.: В этом году, чего ожидать учителям, например, в отношении зарплат?

Р.Б.: В этом году учительские зарплаты останутся такими же, как в 2010 году. Фонд зарплат на 2011 год не снижен.

Ю.П.: Консолидация бюджета, еще не законченная, коснется министерства образования? На что вы готовы согласиться и в каком случае вы откажетесь дальше работать?

Р.Б.: Система образования в Латвии консолидирована до предела. У нас не осталось ни одной программы, где дополнительное сокращение финансирования не повлекло бы за собой того, что эта программа перестанет выполнять свою основную функцию.

А.М.: А сколько в процентном отношении от бюджета министерства составляют административные расходы?

Р.Б.: Общий бюджет, если не ошибаюсь (пауза), примерно (пауза), 200 млн. латов (280 млн. евро), а зарплаты административного аппарата — 1,7 млн. латов (около 2,4 млн. евро).